Решения в области административных методов управления в доперестроичный период

В правовом государстве коренным образом должно меняться взаимоотношение между личностью и государством: последнее не только «дарует» человеку права и свободы, как это считалось до сих пор, но и становится гарантом защиты прав и законных интересов человека и гражданина. В этом направлении Верховным Советом СССР сделан важный шаг. Имеется в виду Закон «О порядке обжалования в суд неправомерных действий органов государственного управления и должностных лиц, ущемляющих права граждан» от 2 ноября 1989 г. Принципиальное значение этого закона не только в том, что он расширяет рамки судебного вмешательства и предоставляет гражданам право обжаловать в суд как единоличные, так и коллегиальные действия органов государственного управления, но и в том, что он объявляет «уважение личности, национального достоинства, охрану прав и свобод граждан обязанностью всех государственных органов, общественных организаций и должностных лиц». Это по существу один из основных принципов демократического правового государства — взаимная ответственность государства и личности, признание приоритета общечеловеческих ценностей. В области труда закон также расширяет пределы судебной защиты статутных трудовых прав, которые возникают до установления трудовых правоотношений (например, обжалование отказа в приеме на работу, неисполнения предписания о трудоустройстве, оспаривание служебных характеристик, выданных от имени коллегиальных органов, решений о перерасчете назначенных пенсий и т. п.).

В основе новой концепции трудового законодательства — человек труда, его способности, интересы, духовное развитие. Это не тот эгоцентризм личности, который обусловил в прошлом волюнтаризм и субъективизм руководителей, их независимость от масс. Коллективизм при социализме был и остается особой социальной ценностью, но он не должен подавлять личность и игнорировать ее интересы.

Свое законодательное выражение новое положение личности в обществе получает в проекте Закона о собственности в виде исключительного права гражданина на распоряжение способностями к труду. Способность к труду всегда и при всех социально-экономических формациях принадлежала человеку, но не везде она была его личной собственностью.

Признание исключительного права личной собственности на способности к труду, как и провозглашение права интеллектуальной собственности, влечет целый ряд государственно-правовых последствий, связанных с реализацией этого права.

Во-первых, указание на исключительность этого права означает, что никто, в том числе и государство, не вправе распоряжаться способностью человека к труду без его на то согласия. Это — новелла для советской системы права, требующая изменения правовых норм, предусматривающих распределение рабочих и специалистов на основе планово-распорядительных актов. Единственным основанием, порождающим трудовые правоотношения, станут юридические факты, основанные на договорных соглашениях с работником и на членстве в организации, В связи с этим исключается также возможность обязательных переводов рабочих и служащих на другую работу, не обусловленную трудовым договором (см. ст. 24, 25, 26, 27 КЗоТ РСФСР), а также направление трудящихся без их согласия по распоряжению государственных и общественных организаций на сельскохозяйственные и другие работы.

Во-вторых, закрепление этого права предполагает снятие ряда ограничений, установленных в трудовом законодательстве при выборе профессии, рода деятельности и места работы. Имеются в виду следующие требования, предъявляемые при приеме на работу: наличие местной прописки, представление характеристики с прежнего места работы, справки с места жительства и др. Членам колхоза должно быть предоставлено право перехода на государственное предприятие без предъявления разрешений от правления колхоза. Очевидно, должны остаться такие ограничения в применении труда, которые связаны с возможностью злоупотреблений (например, совместная служба родственников, совместительство руководителей в подведомственных или подконтрольных кооперативных организациях, судебно-прокурорских работников и т. п.). В то же время должны допускаться различные требования, касающиеся оценок способностей и деловых качеств работников (предъявление документов об образовании, присвоении квалификации, характеристик для руководящего персонала).

В-третьих, как собственник рабочей силы трудящийся вправе участвовать в установлении условий применения своих способностей к труду. Это положение связано с первым, но отличается от него тем, что касается порядка установления содержания трудового правоотношения. С переходом к методам экономического регулирования труда должны отпасть некоторые нормы, связанные с командно-административной системой управления (например, ст. 80 и 81 КЗоТ РСФСР в части прав администрации в одностороннем порядке понижать квалификацию и должностной оклад).

Потребуется внести коррективы и в ч. III ст. 25 КЗоТ РСФСР, предусматривающую право администрации на одностороннее изменение существенных условий труда в связи с изменениями в организации производства и труда. По существу это положение и сейчас противоречит теории трудового договора, и поэтому отказ работника от продолжения работы в связи с изменением существенных условий труда не ставится в вину работнику. Правильнее поэтому будет связать и это правило с получением согласия работника, а если он не согласен на продолжение работы в новых условиях, а прежние не могут быть сохранены, тогда только возможно прекращение трудового договора по п. 6 ст. 29 КЗоТ РСФСР с выплатой двухнедельного выходного пособия.